Моё детство

Сегодня сходила во двор в котором выросла. Вспомнила детство. Жаркий воздух, под­нимавшийся снизу, от каменного тела дома, когда я распахивала окно. Узкая клетка двора, отчерк­нутая от улицы линией кустарника. Ржавая горка с единственной яркой полосой в центре, до бле­ска отполированной множеством штанов. Песоч­ница, похожая на проплешину, в которой копа­лись, конкурируя, дети и кошки. Каждую весну в песочницу навозили горы песка, а к осени песок таинственным образом исчезал. Площадки у лиф­тов, пахнущие супом, и сами лифты, пахнущие ма­шинным маслом и тогда еще новой резиной. Мне казалось, я хорошо знаю район, в ко­тором выросла. Да и как могло быть иначе? Я жила здесь в возрасте, когда человека тянет изучить и облазить все, куда можно забраться в принципе. Не только официальный и скучный взрослый мир, по которому пролегают неизменные «пра­вильные» тропы — асфальтовые дорожки, оста­новки, магазины, но и мир тайный, неофициаль­ный, сокрытый. Подвалы, пахнущие сытной и густой сыростью. Чердаки с таинственными бомжачьими матрацами, на которых никогда никого нет, и белыми разводами голубиного помета на балках. Просмоленные крыши гаражей, от кото­рых легко отколупываются похожие на пласти­лин мягкие капли, которые под видом «жувачки» сосватываются в щербатый рот доверчивому млад­шему товарищу. А узкие грязные проходы между гаражами? Вот уж где промежуточная станция между быти­ем и небытием! Рамы со следами штукатурки и торчащими из мятого, крошащегося дерева кра­шеными шурупами. Выкорчеванные двери с руч­ками, надраенными тысячами прикосновений, — двери, так и не доехавшие до заветного домика на шести сотках. Древний холодильник, с откру­ченным двигателем и свинченными змеевиками фреонов, из которого запасливый мечтатель-хо­мяк мечтает со временем, которое никогда не на­ступит, изготовить дачный сейф. Между вещами-гигантами громоздится всякая мелкая дрянь — гнутые лыжные палки, стертые покрышки, гнию­щие связки картона и прочие утопленники памя­ти, которые все никак не всплывут с ее дна...